Светлана Сурганова: «За все, что было – спасибо…»

Интервью за март 2013:

Жизнь Светланы Сургановой никогда не была легкой – судьба словно задалась целью подбросить ей как можно больше испытаний. Но даже в самых тяжелых ситуациях певица сохраняет оптимизм, а главным своим талантом считает умение принимать жизнь такой, какая она есть.

Светлана, вы родились в городе на Неве. А он для вас остался Ленинградом или стал Санкт-Петербургом?

Хотя я уважаю историю, и понятно, что сначала был Санкт-Петербург, но мне ближе Ленинград. Мои детские сентиментальные воспоминания ассоциируются с Ленинградом. Ленинград — это моя семья, это наша квартира, рассказы о блокаде. Война — это Ленинград. Все это — весомая страница моей жизни. И самые яркие впечатления детских лет — это рассказы о войне. Родители, удочерившие меня, мама и бабушка, о чем я узнала лишь в 25 лет, они обе были блокадницами. Маме было 5 лет во время блокады, а бабушка, Зоя Михайловна, работала врачом.

А что это за история с вашим удочерением?

До трех лет я находилась в педиатрическом институте, в отделении, где выхаживают детдомовских детей-отказников с различными патологиями. У меня было несколько болячек, и я первые три года жизни жила в этом институте, который, вот же удивительный поворот судьбы, впоследствии и окончила. Мама моя к 33 годам не могла иметь детей, и она решила удочерить ребенка. Наша семья дружила с врачами-педиатрами Фаталиевыми, и они посоветовали сходить в это отделение — может, кто-то из ребятишек приглянется.

Что же было дальше?

Маме с бабушкой приглянулись я и еще один парнишка. Но в итоге взяли меня и воспитывали все эти годы две эти святые женщины — Лия Давыдовна и Зоя Михайловна.

И как вам жилось в приемной семье?

Мы жили достаточно скромно, в коммунальной квартире, в районе Пески, недалеко от Смольного. В квартире всегда было очень людно. Хотя жилплощадь была 72 квадратных метра, там жили четыре семьи. В девяти квадратных метрах муж, жена и двое детей — мальчик и девочка. И вдобавок еще кошки с собаками.

Но жили хоть без конфликтов?

Без конфликтов. Квартира давным-давно расселилась, но мы со своими соседями до сих пор сохранили очень добрые отношения. У нас была уникальная коммуналка — очень маленькая и очень дружная. Ванна стояла на кухне, и, когда кто-то хотел принять душ, дверь в кухню закрывалась, и готовить еду уже никто не мог. У каждого был свой график, но как-то ведь все уживались. В числе наших соседей попадались «интересные» персонажи. Один мужчина любил помахать топориком для рубки мяса, когда напивался. Хронический алкоголик. И при этом интеллигентнейший был человек. Еще жила одна женщина, умница, творческая личность, но при этом она болела шизофренией. И почему-то предпочитала сходить с ума именно в наших комнатах, где мы жили. Это тоже отдельная история. Но в основном соседи были вполне тихие, и мы с ними очень весело и хорошо жили. Единственное, у меня с тех времен остались две антипатии, две нелюбви.

Какие же?

Во-первых, нелюбовь к телефону, потому что телефон числился за нами, но все остальные им безотказно пользовались. И за моей дверью буквально часами кто-то разговаривал. Ну и, во-вторых, у нас очень много курили. Курили на кухне, впору было топор вешать. Так что вторая моя неприязнь с детских лет — это когда в помещении курят.

А с чего началась музыка, обучение игре на скрипке?

Сама удивляюсь, а почему же вдруг возникла скрипка. Но это был мой осознанный выбор, когда мне было всего пять с половиной лет. Мама с бабушкой решили меня отдать в музыкальную школу и стали определяться с инструментом. Я тогда им сама сказала: «Хочу играть на скрипке». Где я ее услышала, увидела ли по телевизору, я не помню. Вы видели ребенка, который сам захотел бы в музыкальной школе учиться играть на скрипке?

А учиться играть было легко?

Для меня все это было как игра. Я скрипку познавала, мне было интересно разобраться — а как же она устроена? К тому же у меня был очень хороший педагог — Лидия Пименовна Митраковская. Такая очень высокая, статная женщина. Я была маленькой, и ей приходилось нагибаться, чтобы услышать, а что же я там играю. Я водила смычочком, а она меня терпеливо обучала разным приемам.

Но когда начался 6-й или 7-й класс, заиграли гормоны в крови, и пришла некоторая усталость от занятий. Начались другие интересы, и я чуть не бросила музыкальную школу. Стала лениться, мало заниматься, хотя экзамены и отчетные концерты всегда сдавала на пять. Преподаватели из других классов даже специально приходили послушать, как я играю.

Вы не хотели стать профессиональной скрипачкой?

Мне пророчили дальнейшее развитие. Лидия Пименовна ушла работать в музыкальную школу при Ленинградской консерватории, и звала меня с собой. Но родители не могли меня туда возить, я осталась в своей школе. Была еще и лень. Мне бы позаниматься — может быть, действительно, что-то и вышло. Так что я окончила музыкальную школу и на этом остановилась, а потом было уже медицинское училище и медицинский институт.

Что подтолкнуло идти в медицину?  Василий Аксенов в интервью сказал, что он, например, поступил в мед, поскольку в лагере врачу легче выжить.

Ну меня-то подтолкнула бабушка. Она врач-фтизиатр, рентгенолог. И то, что я ребенок, которого выхаживали в институте педиатрии, мне явно помогло при поступлении. И при восстановлении. У меня было 2 академических отпуска, так что закончить мед было не так-то просто. Но историю моей жизни в институте наверняка знали. Наверное, надо мной сжалились и восстановили меня. А так я была еще та двоечница.

Рок-н-ролл позвал? Ведь в конце «брежневской» эпохи в Ленинграде уже были свои рокеры.

Да, первый рок-клуб в Питере. Но я девушкой- подростком мало что знала об этой среде: Цой, Кинчев, Башлачев и БГ мне куда позже стали известны. Я была от них далека.

Светлана, но ведь вы довольно рано взялись за писание стихов и песен.

Мои первые опыты, желание что-то явить миру, просто разобраться с собственными мыслями и наладить диалог с внешним миром — все это проявилось довольно рано. Но я писала песни сугубо для себя. Это была потребность как у очень многих подростков. В 13-14 лет у многих начинаются первые влюбленности, и первые стихи и песни.

А вы играли уже на гитаре?

Поначалу на скрипке и на пианино. Но за стенкой жил сосед, который играл на гитаре. Я слушала его игру и тихо завидовала. Потом как-то отважилась к нему подойти и попросила показать несколько аккордов. Он мне показал, и дальше все стало проще. Я могла бы петь песни Высоцкого и Окуджавы. Но мне было лень. Мне было проще написать свои песни. И я стала потихоньку их писать. Но мне, кстати, сегодня жаль, что я мало знаю наизусть наших классиков авторской песни.

На публике вы где-то выступали?

Да. Это были детские кружки музыкальной самодеятельности. Были попытки создать свой коллектив еще в старших классах средней школы. Потом в музыкальном училище была группа «Лига». И надо же — случился конкурс политической песни. Нужно было исполнить комсомольскую песню 20-х годов. Но у меня не было времени что-то разучивать, я написала свою песню — про стройки первых пятилеток. И эта песня прошла на ура. Участники группы сразу же стали в училище звездами. Дальше — больше.

Студенческая самодеятельность?

Да. К этому же периоду относится наше совместное творчество со Светланой Голубевой, с которой я познакомилась в Педиатрической академии. Я исполняла несколько песен, написанных Голубевой, а некоторые песни, написанные мной, мы исполняли дуэтом. У Светы был совершенно уникальный голос, и мы очень друг другу подходили. Там же я познакомилась и с Валерием Тхаем…

Известный ныне музыкант, который с вами и по сию пору сотрудничает.

Студентом он помогал по музыкальной части готовить КВНовские выступления. Я играла на скрипке, а он на гитаре. И он из любой самой дешевой гитары за 7 рублей ухитрялся извлекать изумительные звуки. Очень техничный гитарист, настоящий профи. И мой друг.

Так потихоньку возникала ваша среда обитания?

Да. Еще в училище появился в моей жизни Петр Малаховский, преподаватель географии и обществоведения и создатель группы «Нечто иное». Человек под два метра ростом и типичный питерский хиппи. Из семьи старых питерских интеллигентов. Человек не от мира сего. Представьте, что вот такой волосатый дядька рассказывает детишкам про тезисы последнего партсъезда…Более абсурдное сочетание сложно было придумать. Тем не менее он этим занимался. И когда группа «Лига» выступила с написанной мной псевдокомсомольской песней, он обратил на меня внимание. И просто-таки в меня вцепился. Сказал, давай, будем сотрудничать. Показал мне свои песни. У него была маленькая домашняя студия в Аптекарском переулке, мы там очень много времени проводили, и первые записи «Ночных Снайперов», надо сказать, были сделаны у него.

То есть Малаховский вас и вывел в музыкальный мир?

Именно так. Это он медицинский тумблер повернул в сторону музыки.

А на каком этапе музыка окончательно победила медицину?

Когда я познакомилась с Дианой Арбениной и когда возник коллектив «Ночные Снайперы».

Вы Скорпион, а она Рак. Мощное астральное сочетание и для жизни, и для творчества…

Да. И до сих пор страну колбасит. Всех интересует, а почему мы расстались? В 1993 году Диана училась в Магаданском педагогическом институте, на филфаке, изучала английский. И на каникулы она приехала к своим друзьям и родственникам в Питер. И нас тогда с ней познакомила наша общая знакомая Виолетта Суровцева, она буквально столкнула нас лбами. Мы в нашей коммуналке пели друг другу песни и были друг другом буквально очарованы.

Первая встреча всегда крайне важна.

Согласна. Я слышу ее песни, ее голос… И понимаю, что передо мной очень мощный талант. А у меня на тот момент было всего несколько песен. Совсем немного. И это был рубеж. Так что песня «Рубеж» у меня до сих пор одна из любимых.

В 1993-м произошло слияние ваших творческих начал?

Безусловно. Диана сказала, что музыка — это твое, и ты должна этим заниматься. Сама она к тому моменту уже выступала на каких-то конкурсах авторской песни, но очень мало. Но и она также очаровалась моими недавно написанными песнями. Позже она мне рассказала: «Ведет меня Суровцева к тебе, а я думаю: «Ну вот, сейчас приду, а в дверях меня встретит 25-летняя обрюзгшая, толстая, ленивая тетка».

Ведь вы же старше Дианы на 6 лет?

Да. Я как раз побежала готовиться к встрече, приняла душ, тут звонок. И я помчалась открывать — в халатике, со спущенной колготиной и мокрыми волосами. Открываю вся… никакая. И в таком разобранном виде я и предстала. Провела гостей в комнату. У них, конечно, с собой было.

Это принято было в Питере в те годы…

О, да. Тогда как раз появились в продаже немецкие разноцветные ликеры. Я привела себя в порядок, и мы начали пить и петь и радоваться жизни. Она играла на гитарке, а я взяла скрипку и стала ей подыгрывать. Ее это привело в совершеннеишии восторг, так и сложился наш дуэт.

А потом я следом за Дианой уехала в Магадан, она окончила учебный год, и мы вернулись в Питер. Я тогда взяла академический отпуск. Она перевелась из Магадана в наш Ленинградский университет. При помощи Валеры Тхая, у которого везде связи. Арбенина сразу влюбилась в Питер, буквально им бредила. Так возник дуэт, причем у нас у обеих был мощнейший творческий всплеск. У Дины сразу же получилось очень много новых красивых песен. А я делала в большей степени вокально-скрипичные аранжировки для этих песен. Были скрипка, гитара и два голоса.

Первое выступление помните?

Первое наше совместное выступление состоялось в переходе метро.

Подавали много?

Нормально подавали. А то, что набросали, мы в тот же день и прогуляли. Наконец-то впервые за несколько дней хорошо поели. И мы поняли, что людей цепляет наше творчество. Это нам добавило уверенности. Хотя мы такие оторвы были на тот момент. Скорпион и Рак это же ууу-х!!! Большая сила.

Да, энергетика там невероятная просто.

Диана — это человек-мотор. И это помогло нам развиваться. И медицина, и филология были забыты, мы решили играть песни.

А потом и другие музыканты подтянулись?

Безусловно. Появилась Светлана Лосева, которая занялась нашим продвижением. Очень яркая личность, питерский корреспондент и фотограф. Она нас познакомила с музыкантами из группы «Наутилус Помпилиус» Альбертом Потапкиным и Игорем Копыловым. Это и был наш первый состав. Ритм-секция — барабан и бас. Плюс наши инструменты. Потом состав расширился, появились Иван Иволгин и Митя Горелов, молодой мурманский музыкант из «ДДТ».

Охотно ли Арбенина допускала новых людей в коллектив?

Весьма неохотно. И Горелова она не хотела. А я была в нем очень уверена. Поэтому я схитрила, хорошо его подготовила, дала записи, и на смотрины он пришел подготовленным. И все с листа замечательно сыграл. Так что и Ваня, и Митя до сих пор играют в «Ночных Снайперах».

А когда пришла популярность, когда стали раздаваться крики при встрече: «Вот идут «Ночные снайперши»?

Известность началась после появления на «Нашем радио». Вышел альбом «Рубеж» с песней «31 весна». Она очень приглянулась Мише Козыреву. И слушателям она нравилась. И все — старт дан. Мы начали сотрудничать с «Реал рекордс». Пошли истории в прессе, интервью, выступления, туры.

А какой альбом «Ночных Снайперов» был самым выстрелившим?

На мой взгляд, очень красивым был диск «Цунами». В пластинку «Рубеж», к сожалению, не вошли несколько очень красивых и хорошо записанных песен. «Белые козы» и «Католический священник». Потом вышли их ремейки, но те, ранние версии мне как-то все равно больше нравятся.

А райдер, список требований, какими обычно обставляют свои выступления звезды, у вас когда появился?

А я уже и не помню, когда возник бытовой райдер. Технический райдер — да, это святое. Без этого никуда.

А кофе в постель, человек с опахалом?..

Поначалу райдер был совершенно полудетский. Полотенца в номере, зубная паста в ванной… Но мы-то артисты еще очень скромные. Кто-то требует, чтобы плитка в туалете в гримерке была чисто лазурного цвета. А если цвет будет другой, так мы вообще концерт отменим. Или чтоб были именно такие чашки, а стены были выкрашены в черный цвет. Я вам реальные случаи озвучиваю.

Я уж не говорю про какие-то допинги, которые мы лично не применяем. Можем выпить рюмку сухого вина для хрусталя в голосе, но не более того.

В конце 1990-х у вас обнаружилась онкология. Как все же удалось справиться с проблемой?

Врачи сказали, что с этим не живут. Так что все было серьезно. Мой диагноз — шестнадцатичасовый перитонит — был мало совместим с жизнью, редко кто выкарабкивался. Но я выкарабкалась. Сама опухоль, слава Богу, оказалась еще оперируема, еще не было метастаз.

А как все обнаружилось?

Я решила позаниматься спортом, подняла тяжелую гирю и почувствовала, что мне нехорошо. Кое-как доехала до дома, и чувствую, все — кранты. Вызвали «скорую», врач приехал и сразу выявил онкологию. Сделали операцию, отчего пошли разные абсцессы, а потом еще раз вскрывали и промывали. Из носа торчала трубка, изо рта трубка… Космонавт. Чуть на тот свет не улетела. (Смеется.) Четыре дренажа в трубке и жуткая боль. Из-за этого каждые 15 минут кололи морфий. Спина от боли мокрая, лежишь и кряхтишь. Помню, самая тяжелая ночь выдалась, а рядом дежурила полная такая сестричка, уже немолодая. Я кряхчу, а она так сердобольно на меня смотрит. И чтобы отвлечься от боли, я считала: один, два, три. Доходила до 50 и начинала считать по новой.

А сестра подходила и начинала надо мной причитать: «Ну что ты, сердечная, невмоготу тебе, бедной, давай я тебе еще морфия вколю».

В тот момент Диана вас поддерживала?

Для нее это тоже был шок, как и для меня. Стоял вопрос о жизни и смерти. Так что она очень перепугалась, и все ночи, следует отдать ей должное, дежурила подле меня, помогала, поддерживала. Я лежала в постели, а она мне читала книжку Пелевина «Из жизни насекомых».

А песня «Ты дарила мне розы…» кому посвящена?

Это Дианина песня. А кому она посвящена — не знаю. Уж точно не мне. Я думаю, что адресат песни — это некий собирательный образ. Хотя я никогда не спрашивала, кому что посвящено. Это ее личная заповедная зона.

На определенном этапе произошел разрыв отношений. Почему?

Инициатором была она. Но мне сложно сказать — почему. Если у людей сохраняются личные, человеческие и рабочие отношения, то все сохраняется. А если уж рушится, то сразу и по всем фронтам. Трудно ужиться двум капитанам на одном корабле, может быть, в одном коллективе нам двоим стало тесновато. Она считала себя лидером, в «Ночных Снайперах» были в основном-то ее песни. Ее стало на последнем этапе раздражать, что часть внимания перепадала и мне.

Как все произошло: она позвонила и сообщила о разрыве?

У нас был концерт в Москве, и после него она сказала: «Нам надо поговорить, встречаемся там-то». Мы встретились, и она объявила: «Дальше я буду жить без тебя, а ты без меня». (Надолго замолкает.)

И как вы отреагировали?

Х-м-м… Состояние шока вообще для меня знакомо. Тебя словно кипятком ошпаривает. Ты почти теряешь сознание, потом стараешься собраться с мыслями и начать мыслить конструктивно. Конечно, мне не хотелось с ней расставаться и терять чисто дружеские человеческие отношения. Так что для меня это была двойная потеря.

Но ведь она в ряде интервью отзывалась о вас весьма нелицеприятно. Сравнивала с гирей на ногах, мешающей ей двигаться и развиваться.

У нее до сих пор странное и обостренное восприятие меня и моего присутствия в мире музыки.

Она до сих пор воспринимает вас как конкурента?

Не знаю. Но все это странно и смешно. Ведь каждый из нас сегодня идет своим путем.

А нравы, царящие в мире рок-музыки, сильно похожи на то, что царит в шоу-бизнесе?

Если говорить о зависти, свойственной творческой среде, то это одно из проявлений человеческой слабости. Человек слаб. Я тоже завистливый человек. Но я завидую белой завистью. Когда человек что-то умеет делать лучше меня. Слышу красивую песню, к примеру, и вздрагиваю от мысли, что, ах, как жаль, что не я ее написала. Но это не значит, что я хочу стереть с лица земли автора песни, создавшего такую красивую мелодию.

А с коллегами по вашему рокерскому песенному цеху общаетесь?

Минимальное общение есть, но все равно каждый занят своим делом, и каких-то тесных дружеских отношений особо ни с кем нет.

Вы как лошади, бегущие по одной дорожке и посматривающие порой, а кто же это вырывается вперед?

Ну, поглядываем, конечно. Негласная конкуренция, может быть, и есть, хотя это смешно. Какая может быть конкуренция, когда  речь идет об искусстве? К тому же я не человек из мира шоу-бизнеса.

Новый альбом записываете?

Появляется новая песня, мы ее аранжируем и выпускаем в свет. Когда будет новый альбом — я не знаю. Категориями альбома я не мыслю. Сейчас мы гастролируем с программой под названием «Редкий концерт». Она состоит из нескольких блоков: поэтический блок, песни на стихи классиков, песни сугубо под гитару, плюс новинки, написанные этим летом, и старые песни. Уже объехали 16 городов, а вскоре поедем в Израиль, на Украину, потом по центру России.

Знаю, что в апреле группе «Сурганова и Оркестр» — 10 лет.

Видимо, сделаем большой концерт.

Песни из репертуара «Ночных Снайперов» вы принципиально не исполняете?

Нет. Своего добра хватает. К тому же Диане это не нравится, и она будет возражать. Хотя некоторые ее песни я бы исполнила в своей интерпретации.

Ведь на ТВ и радио вас почти нет. К какой альтернативе вы прибегаете?

А мы просто делаем свое дело. У меня своя поляна. Мы как-то сами по себе.

А спонсоры имеются?

Никаких спонсоров, богатых дяденек и тетенек, зарабатываем исключительно концертами. Пару раз за все время по дружбе давали денег на клип.

Светлана, а будущее у того жанра, которым вы занимаетесь, есть?

Я не знаю, будут ли помнить мое творчество после того, как я уйду. Хотя, есть, конечно, песни, за которые мне абсолютно не стыдно. Так что есть будущее или нет — сложно загадывать. Если мое творчество будет находить отклик — хорошо.

То есть, как сказал один философ: движение — все, цель — ничто.

Точно. Хорошо сказал. Причем поток людей, приходящих на наши концерты, с каждым годом растет. Аудитория расширяется, особенно в последний год. Люди от 7 до 70 лет приходят. И это меня окрыляет и поддерживает в жизни и творчестве.

Чем еще занимаетесь, кроме музыки?

Я страстный автолюбитель. У меня внедорожник «Мицубиси Паджеро», дизель, и я очень люблю кататься, причем могу доехать и до Португалии. В Италию ездила, во Францию…

А с мужским шовинизмом на дороге сталкиваетесь?

Нет. Мне все мужчины улыбаются. Когда они видят за рулем меня, этакую пигалицу, то это у них вызывает улыбку. И это приятно. Но еще я часто езжу на велосипеде. У меня красивый и стильный горный велосипед «Скотт».

Я его очень люблю, порой даже любуюсь как произведением искусства. Я вообще одна  из первых в Питере стала использовать велосипед как дорожный транспорт. И с марта  по ноябрь я все время на велике. Даже в институт на лекции на нем ездила.

Но сейчас одни машины вокруг…

Да, вы правы, ездить стало невозможно. Сплошной поток транспорта. Даже полосочка у бордюра занята, не протиснешься. Обидно, что у нас в стране ничего не делают для велосипедистов. А ведь это экологически чистый транспорт, полезный для здоровья. В Европе море велосипедов, полно стоянок, есть все необходимое. А у нас какая-то дискриминация по отношению к велосипедистам. Ведь многие ездили бы на работу на велосипедах, и улучшилась бы экология в городе.

В завершение разговора не могу не спросить: легко ли вам было простить Диану, и простили ли вы ее?

Х-м-м-м… Чтобы простить, нужно сначала было бы обидеться. А я не обижалась. У меня немножечко другое восприятие жизни. Я очень люблю японскую философию. И в душе я немножко самурай. Принимаю данный мир таким, каков он есть. У меня нет врагов, есть только учителя. Есть ситуация, ты ее принимаешь, анализируешь и думаешь, а как из всего этого выгребаться?.. А обижаться, злиться, мстить — это не те категории, которыми я мыслю. «У каждого судьба, у каждого что-то свое», — сказал Борис Гребенщиков в одной известной песне. Просто наши дорожки разошлись. У нее своя судьба, у меня своя. А за все, что было, — спасибо. Будь счастлива. До свидания…

Читайте также:

• Светский разведчик
• Леонид Рошаль
• Михаил Шемякин: «Приделывать себе крылья — неправильно»
• Георгий Тараторкин
• Кто здесь звезда? Идеальное интервью — Анфиса Чехова

Понравилась статья? Вы можете её распечатать, отправить по почте или поделиться с друзьями в соцсетях:

К записи есть 1 комментарий