Светский разведчик

Опубликовано 29 июля 2016 в рубрике Интервью месяца. Комментарии: Комментарии отключены

В Нью-Йорке многие считают Вариса Алувалию индийским принцем. Он не спешит разочаровывать сторонников этого мифа, хотя и не скрывает, что в его жилах течет отнюдь не голубая кровь. Чтобы выяснить, чем же в действительности занимается этот красавец-сикх, я назначил с ним встречу.

В отличие от многих ему нравится, что существуют правила и дресс-коды

Варис вырос в Бруклине, где его отец, профессор лингвистики, держал магазин одежды, а мама работала учителем. Они покинули Пенджаб, когда сыну было всего пять лет. Родители прочили Варису карьеру доктора. «Нет, доктором я не стану», – заявил 17-летний сын, когда утром вернулся домой после первой клубной вечеринки. Варис шутит, что в годы учебы в колледже провел больше времени на рейвах, чем в библиотеке. И хотя сегодня бывший клубный ребенок выходит в свет значительно реже, предпочитая вечеринкам общение с друзьями, он по-прежнему избегает однозначных определений того, чем занимается.

– Я часто откликаюсь на предложения. Это моя слабость. Меня нередко спрашивают, не боюсь ли я каждый раз пускаться в эксперименты и браться за новое дело. А чего бояться – что меня сожрет Годзилла? Конечно, есть вероятность, но небольшая. Это же не хелиски – вот уж чего я не пробовал и не собираюсь! Самое худшее – все закончится неудачей. Ну и что? – с неизменной улыбкой и медитативным спокойствием рассуждает Варис. Варис един во многих лицах. Начнем с того, что он завсегдатай всевозможных списков «самых хорошо одетых людей», которые так любят американские журналы. Его нередко называют «самым фотографируемым мужчиной в Нью-Йорке», а один журнал и вовсе окрестил «the chic sikh». К повышенному вниманию Варис явно относится с ироний и не стремится попасть в объектив. Впрочем, остаться незамеченным ему тоже весьма сложно – слишком уж примечательная внешность: правильные черты лица, борода цвета вороньего крыла и миндалевидные глаза. Его карий взгляд из-под черного дастара – традиционного сикхского тюрбана – обладает совершенно магнетическим действием. Как истинный сикх, Варис не пьет алкоголь, и, кажется, в 40 лет на его лице нет даже мимических морщин, хотя он все время улыбается.

– Будете чай? Дарджилинг. – Лимитед? – уточняю я, намекая на одно из его самых запоминающихся появлений на киноэкране – в роли проводника в фильме «Поезд на Дарджилинг» (Darjeeling Limited, 2007) Веса Андерсона. Варис познакомился с режиссером лет десять назад и мгновенно оказался в роли аквалангиста на съемочной площадке фильма «Водная жизнь Стива Зиссу» (2004) рядом с Биллом Мюрреем и Анжеликой Хьюстон. Затем в картине Inside Man (в российском прокате «Не пойман – не вор») Спайка Ли (2006) сыграл американца, ошибочно принятого за террориста. Кажется, он превратился в талисман Веса Андерсона, и каждая его роль напоминает камео. Засветился Варис и в последнем фильме режиссера – «Гранд-отель Будапешт» (2014). Я вспоминаю не вошедшие в «Поезд на Дарджилинг» кадры, где Варис держит в руках кобру и ласково с ней разговаривает. Возможно, хелиски были бы менее рискованным поступком.

Сам Алувалия считает себя первооткрывателем или разведчиком. Ему всегда нравились красивые вещи, и, стоит признать, вкус у него отменный. Когда после масштабной реновации открывался один из самых роскошных отелей Венеции Gritti Palace, Варис, которого сеть Luxury Collection избрала своим посланником, предложил открыть в отеле необычный магазин. Так начался проект House of Waris Rare – магазин в Венеции и в онлайне (www.houseofwaris.com), где собраны артизанальные вещи. – Ремесленничество всегда поддерживалось патронами и меценатами – людьми, которые имели достаточно денег, вкуса и времени. Но в наши дни это уже не только семья Медичи. Роль таких патронов сегодня могут играть многие люди. Это новый тип потребителя – более искушенного, насмотренного, часто путешествующего. Вот вы, например, делаете The Rake для таких людей, которым интересно открыть что-то уникальное, рукотворное и поддержать традиционное мастерство, – говорит мне Варис.

Я понимаю, о чем он говорит. Мне неоднократно приходилось наблюдать, как ремесленники, обладающие уникальным талантом, но лишенные вкуса, образования и актуальной информации, создавали вещи весьма сомнительного достоинства. Истинные ремесленные шедевры – акт сотворчества заказчика и исполнителя. Именно такие вещи представлены в House of Waris Rare. Венецианские ювелиры Nardi изготовили для Вариса три шкатулки строгих форм из яшмы, малахита и окаменевшего дерева; реставратор зеркал Стефано Занин сделал амальгамированные фигуры носорога, совы и тигра; дизайнер из Лос-Анджелеса Дэвид Вайсман – фарфоровые вазы, напоминающие кораллы и ракушки, и т.д. Варис успел поработать и с балийскими резчиками по дереву, и с муранскими стеклодувами, и с турецкими вышивальщицами. – Представьте мир, наполненный исключительно массово произведенными товарами. Он бы лишился своей глубинной красоты, которая заключена в мастерстве. Моя миссия в том, чтобы привлечь внимание к ремесленникам, дать возможность им достойно жить и свободно творить, – с горящими глазами рассказывает Варис. Он постоянно колесит по миру в поисках уникальных вещей и их создателей. Так возник его собственный ювелирный бренд – House of Waris.

Дизайнерского образования у Вариса нет, а идея была. Он отыскал в Риме ювелира, который смог воплотить эту идею в жизнь. Непонятно, как (итальянец по-английски не говорил), но они друг друга поняли. Потом Варис нашел мастеров в Индии, которые помогли ему создать полноценную коллекцию. Она же привела его к сотрудничеству с крупным ювелирным брендом Forevermark, принадлежащим De Beers – для него Варис придумывает отдельную коллекцию с очень серь езными камнями. Но прежде, чем дать согласие на участие в этом проекте, он отправился в ЮАР на рудник, чтобы убедиться: при добыче алмазов компания руководствуется высокими этическими принципами. Этика – ключевое слово в том, что делает Алувалия. Уважение к свободе, воле другого человека и запрет на манипулирование – одни из главных моральных норм для сикхов. Сам же Варис отстаивает идею, которая родилась у активистов движения slowfood, а сегодня трансформируется в slowshopping. Мы должны знать, откуда происходит вещь, чтобы поддерживать создавших ее людей и местное сообщество.

– В House of Waris я знаю, откуда каждый предмет родом, решая, каким он будет, я провел с мастером многие часы. Я знаю его семью, и это рождает во мне чувство ответственности. Такой подход приводит к продуманному потреблению. Мы все – участники глобальной экономической системы и каждый день голосуем долларом, рублем или евро. И это реальный действенный голос, – уверяет Варис. Тем же принципом он руководствуется, и приобретая вещи в собственный гардероб. Для него важно знать, и кто создал ткань, и кто будет из нее шить. Он уже много лет носит одну модель ботинок из замши розового оттенка, которые специально для него делает калифорнийский обув щик Джордж Эскивел (George Esquivel): «Утром мне нужно лишь выбрать, какую пару я сегодня надену – новую, свежего розового оттенка, более пыльную или видавшую виды». Из портных Варис выделяет нью-йоркское ателье Doyle + Mueser, Norton & Sons в Лондоне, а в Индии – East West Tailors, которые обшивали махараджей.

Алувалия всегда одет очень просто, он никогда не использует ярких принтов, эксцентричных расцветок и броских аксессуаров, а галстук ему заменяет борода. Он явно следует правилу: если хочешь дольше оставаться в моде, держись от самой моды подальше. – Я одеваюсь очень традиционно и делаю это для себя, а не для зрителей. Поэтому нередко удивляюсь, увидев свое фото рядом с людьми, которые старались попасть в объектив. Признаться, мне одинаково комфортно и в смокинге, и в джинсах с майкой. Костюм для меня – это униформа, он подразумевает особый код поведения – как в армии или на флоте. Если вы выглядите как джентльмен, то большой шанс, что вы и ведете себя как джентльмен. Конечно, 100% гарантии нет – мы знаем многих мужчин в костюмах, которые не являются джентльменами (Варис кивает в сторону Wall Street – A.P.). Но мне нравится, что существуют правила и дресс-коды. Впрочем, мой интерес к джентльменскому стилю не несет никакой ностальгии. Я совершенно счастлив жить в наше время. Вспомним эпоху, когда все носили цилиндры. Это было красиво, но в то же самое время после спора требовалось застрелить соперника на дуэли! – смеется Алувалия. Глядя на тюрбан, я не могу не спросить, сложно ли его драпировать.

– Все так же, как и с галстуком. Если вы никогда не завязывали его, поначалу будет непросто. Но я делаю это каждый день с 17 лет, поэтому трачу минуты три. Не могу сказать, что с закрытыми глазами, все же я должен видеть, ровно ли ложится ткань – это очень тонкий хлопок, примерно 4,5 метра. Существуют разные стили. У некоторых сикхов дастары выглядят, как корабли. Относительно цвета тоже нет ограничений. Например, мой дядя – профессор математики – очень элегантно сочетает цвет тюрбана с галстуком, но я в жизни всегда ношу черный. – На нем хорошо смотрелись бы бриллианты и изумруды, как у махараджей. – У меня был и такой опыт. Как-то Карл Лагерфельд фотографировал меня в жакете Chanel для альбома Little black jacket. Он взглянул на кадр и решительно произнес: «Больше!» Ассистент принесла огромную бриллиантовую брошь, и он прикрепил ее на тюрбан. Но я решил, что приберегу крупные бриллианты и колье до времени, когда стану немного старше и солиднее. Тогда, обещаю, блеска будет много.

Последние записи

Свежие комментарии

Светский разведчик

Читайте также:

RSS - Лента новостей сайта